Страшный рев огласил лес, после чего он медленно пошел на меня, скаля клыки, с которых капала слюна. Я же стоял и молча смотрел на него. Голова была пустой, тело расслаблено. Думал ли я о чем-то в этот момент — не помню. Как-то все стало безразлично. Вся эта борьба, трепыхания, интриги Темных и Светлых — все стало неважно. А важно лишь небо, что смотрит на тебя, да земля, дающая опору ногам. Дыхание ветра и огонь в груди. Мои глаза закрылись, эфир внутри вскипел, соединяя все стихии.

Медвежуть будто что-то почувствовал, заревел, но было поздно. Сила, не поддающаяся моему контролю, вырвалась наружу, соединившись в один ослепительно-белый пучок, и ударила в грудь медведю, заставив того замереть, будто наткнувшись на невидимую стену. А после он вспыхнул искорками и развеялся. Но всего этого я уже не видел, потеряв сознание.

В себя я приходил мучительно долго. Голова раскалывалась, безумно хотелось пить. А еще тело было деревянным от холода. Ну, и еще такая незначительная мелочь, как наглый кротокролик, что пытался отгрызть мне ногу. Совершенно беспринципная скотина, скажу я вам. Нет, чтобы травку там жевать или кору с деревьев — нет, его на сладкое потянуло. Пинок, и тот с возмущенным визгом улетает в чащу леса. Это простое действие вызвало новую вспышку боли и, кажется, я опять потерял сознание.

«Вставай, а то сдохнешь!» — очнувшись, давал я мысленно себе пинка. Уговаривал я себя вот так уже минут пять, но организм отчаянно сопротивлялся.

Магия работала, да толку от этого не было. Думал, долбану и сдохну — ан нет. Внутри мои источники разве что чуть уменьшились, да и все. Ну, и еще одна искра появилась — круто, я освоил длань Велеса и грохнул мишку! Я красавчик, правда, конченный идиот. Ну кто мне мешал убить его иной магией — физической? Дерево ему на башку уронить или камнем в морду дать?

Привык полагаться на новые возможности, совсем забыв про старые. Да и новые — черт я ведь даже не попытался попробовать! Быть может, мой эфир его бы и грохнул. Он же имеет другую природу.

От нестерпимого стыда захотелось завыть и я бы так и сделал, если бы не пересохшее горло. Попить бы, да где ж воду взять? Или пойти снег полизать? Так до него еще добраться надо.

Опять мысленный пинок по голове — и вот у меня в руках появляется вода. Вкусно. С каждым глотком сознание прояснялось, силы стремительно возвращались. Даже усталость, казалось, отступила. Спустя минут пять я уже мог сесть, а после и встать.

Поикав глазами сброшенные наручи, но так их и не найдя — видимо, сгорели на работе, я направился обратно. Приказ, пусть и такой идиотский, должен быть выполнен.

Мой обратный путь был быстрей, потому как я восстановился, да и вес стал легче. За воротами полигона меня встречала целая делегация. Моя дружина в полном составе, и трое Старших.

— Смотрю, пробежка действительно пошла тебе на пользу, — узнал я голос твари, что меня на нее отправила. Маска скрывала ее лицо, но вот глаза…

— Приказ выполнен, — подошел я к ней, а после зарядил кулаком в морду, усилив его еще и землей. От удара ее подкинуло, отнесло метров на пять, так еще она и кувыркнулась пару раз по земле. Мои руки вспыхнули огнем и я медленно пошел к ней, собираясь добить.

На моих плечах сразу повисли Старшие, но я не обращал на это внимания. Злость душила меня. Нет, не потому, что моя жизнь висела на волоске, и не потому, что я испугался. А потому что она знала, что произойдет. Знала, на что я могу наткнуться. В иное время я бы воспринял ее приказ как покушение на убийство, но тут были иные правила. Поэтому и врезал, и собирался добить, дабы не вводить других во искушение, попробовав повторить подобное в отношении меня.

Тугая петля сдавила горло, но тут же распалась, повинуясь моему приказу, попытка повалить меня на землю не прошла — я просто ее даже не почувствовал. А вот удар воздухом по затылку, что отправил меня в беспамятство, я пропустил…

— За нападение на преподавателя послушник Два один наказывается пятнадцатью ударами плети. Приговор привести в исполнение.

Голос Старшей был суров и деловит, ну, а я… Я висел, привязанный к столбу, сверкая голой жопой на всю школу. Отряды выстроились полукругом, как и преподаватели в количестве пяти штук. Ну и та, которой я так удачно попал по личику, раскручивала водяную плеть с глазами, полными ненависти.

— Эй, Старшая, — чуть сдвинув голову, обратился я к ней. — Когда-нибудь я отсюда выйду — все выдержу и не сдохну. И тогда беги очень быстро. Потому что когда я тебя найду, умирать ты будешь медленно. Слово.

— Посмотрим, — в ее голосе послышалась усмешка. — До этого счастливого момента надо еще дожить. Раз, — удар плети, несмотря на то, что я его ожидал, обжег кожу разрывая ее и вызывая дикое желание заорать. Но я, стиснув зубы, молчал. Два, три, четыре…

Снежинки падали на мое тело, и я, уже который раз за этот день, прихожу в себя полностью без сил и почти замерзший. Все, что сделали преподаватели — это отвязали меня от столба и оставили валяться на земле. Такие тут нравы — помочь ты себе можешь только сам. Есть силы — борись за жизнь. Нет, и твое мертвое тело унесет река.

Исполосованная спина жутко болела и чесалась. Молния работала, но и она не могла так быстро затянуть раны. К тому же, еще и организм поддерживала, чтобы я окончательно не замерз.

Встал на четвереньки, я помотал головой, прогоняя туман. Оперевшись на столб, поднялся. Темно, на дворе ночь. С трудом передвигая ноги, я потащился в казарму. Зашел в душ. Ледяная вода сначала показалась даже горячей. Застонал от боли, попытавшись коснуться рукой спины.

— Молчи, — послышался позади голос Седьмой, а после она стала осторожно омывать мои раны. Я замер, держась за стены и стараясь не упасть.

— Повернись, — теперь меня мыли спереди. Красивая обнаженная девушка, а у меня никаких пошлых мыслей. Эй, Серега, проснись! Такими темпами ты импотентом станешь.

Но старый Серега, по ощущениям, подох еще на второй день учебы. Тут он бы не смог выжить и на его место пришел дикий зверь, способный только учиться, как убивать и выживать.

— Спасибо, — сказал я ей, когда она довела меня до кровати и осторожно помогла лечь на живот. Та лишь кивнула и растворилась в темноте казармы.

К утру я с радостью заметил, что на мне все зажило. Нет, пальцами я ощущал рубцы, что сильно чесались, но спина была целой, да и самочувствие улучшилось.

О вчерашнем инциденте ничего не напоминало — жизнь вошла в обычное русло. Правда, теперь к нашим тренировкам добавилось оружие — нет, не огнестрел. Мечи, копья, арбалеты, пращи и прочее. Мы учились ими пользоваться, комбинируя их с магией, и без.

Я с тоской вспомнил про свои алмазные нити, оставленные во дворце. Вот с ними я с медвежутью на раз бы справился. На хрена нам это нужно я не спрашивал — надо, значит, надо.

Количество часов теории кратно уменьшилось, но возросло время тренировок. Время сна, кстати, тоже уменьшили. Часами мы махали железяками. Упаси боже тренировочными — все было боевым. Травмы стали нашими постоянными спутниками, потому как защиты никакой не было.

Ну, а потом началось укрепление тела. То, чем мы занимались раньше, было, оказывается, только подготовительным этапом. Закрытая часть полигона представляла из себя небольшой ангар, разделенный на секции по рангам — дружинник, воин, витязь и так далее. Заходишь внутрь, и температура начинает медленно расти, а ты должен сидеть, активировав щит, и превозмогать. Выдержал два часа, добро пожаловать из дружинников к воинам.

Я быстро прошел все этапы, застряв на витязе. В отсек для воевод даже сунуться было страшно, потому как стены там были раскалены добела и ближе чем на пять метров и подойти-то казалось невозможным.

Тогда мы понесли первые потери — девушка переоценила свои силы и сунулась к воинам. Сгорела так быстро, что даже костей не осталось. За нами никто не следил — каждый решал сам, когда готов к следующему этапу.

Ну, и с остальными стихиями было так же — ледяная комната, вихревая, каменный барак с прессом, где на тебя наваливались тонны земли. Жуть жуткая. Нас не щадили, да что там, мы сами относились к себе наплевательски. Есть приказ — исполняй. Хочешь расти — делай.